Гарри Фельдман,
Почётный член Союза ветеранов,
Лауреат двух конкурсов на историко-литературное произведение
о воинском подвиге в годы Второй мировой войны,
бывший руководитель еврейской общины местечка Романов.
Память сердца
На моём столе встретились две уникальные семейные реликвии некогда большой дружной семьи моих славных земляков Шульмановичей: присланная в своё время из Чикаго фотография и семейный альбом, именуемый «Памяти дорогой Марии Моисеевны», полученный мной тогда же из города Саратова.
Это не просто реликвии, а красноречивые свидетельства большого масштаба трагедии, глубины человеческого горя, неизлечимой боли, всеобъемлющей скорби и вечной памяти сердца, это достойная отповедь тем подлым наглецам, которые пытались отрицать Холокост.
Со снимка 1936 года на меня смотрят 29 членов нескольких поколений семьи потомственных кузнецов Шульмановичей. Была у них ещё бабушка Лейка, отсутствующая на фотографии, как и ещё несколько родственников.
Семья Шульмановичей. Фото 1936 года
Прилагаемое к фотографии письмо и подтекстовки к снимкам в альбоме в комментариях не нуждаются.
«Уважаемый Гарри Борисович!
Прежде всего выражаю Вам благодарность за ваш неоценимый вклад в сохранение памяти обо всех погибших в Романове. Мы – дети и внуки жертв Холокоста – должны помнить о погибших, помнить, что они – жертвы нацизма только потому – что евреи.
Своими очерками (речь идёт об очерках «А было-то оно достопримечательным еврейским местечком» и «Зловещий предвестник Бабьего Яра») Вы способствуете тому, чтобы наши потомки знали и помнили об этой ужасной трагедии. Спасибо Вам!!!
… Только семь человек (из изображённых на фото) остались живы после войны, а остальные зверски убиты фашистами и полицаями в Дзержинске. В огне Холокоста погибли ещё (их нет на фото) средний брат Арка Шульманович, а его жена и трое детей расстреляны в Днепропетровске, жена и сын младшего брата Гершеля, который погиб на фронте, а также родившийся накануне войны сын старшего из братьев (Путы) Миня.
Сейчас из всей этой огромной родни в живых остался только один я – Григорий Янкелевич».
Автор упоминаемого альбома – Илларион Малиц – муж одной из представительниц этой славной семьи – Марии Моисеевны Шульманович, свою глубокую скорбь вынужден приносить и на братские могилы в бывшем Романове, где зверски уничтожены фашистскими прихвостнями 27 родных и близких его жены, и на местах массовых расстрелов своих родных на Виннитчине.
В оборудованном им в своей квартире «Мемориале памяти», наряду со многими уникальными экспонатами, имеются и стенды с надписью: «Здесь хранится земля братской могилы, где покоятся останки моего дяди, тёти, сестры и двух братьев». Надпись на памятнике гласит: «Вечная память отцам, матерям, мужьям, жёнам, детям, братьям и сёстрам – жертвам фашизма, погибшим в 1941-1945 годах в Ильинцах. Память о них навсегда сохранится в наших сердцах».
И ещё одна надпись:
«Здесь хранится земля братской могилы, где покоятся останки моего отца, матери, сестры, вместе с десятками тысяч людей зверски расстрелянных в сентябре 1941 года в Виннице. Я завещаю своим детям, внукам, правнукам и всем потомкам нашего рода вечно беречь и, как зеницу ока, хранить эту священную реликвию».
г. Саратов. 1983 год. Малиц Илларион Степанович.
А разве можно без содрогания читать страницы его альбома, ставшие исповедью безграничной любви, неиссякаемой скорби, неизлечимой боли и вечной памяти?
«Мой дорогой отец, мой дорогой папочка!
Глядя на твоё милое, дорогое лицо, которое смотрит на меня с твоего портрета, сделанного с чудом уцелевшей маленькой фотокарточки, глядя в твои умные, проникновененые глаза, на твой большой, открытый сократовский лоб, вижу – ты встаёшь в моём воображении живой, деятельный, трудолюбивый, вечно в заботах, вечно в труде, вечно с большой, бескорыстной любовью к своей семье, к своим друзьям и товарищам, ко всем знакомым и незнакомым людям, которые встречались на твоём жизненном пути, всегда готовый всем прийти на помощь умным советом, добрым словом, своей ласковой, несравненной улыбкой. Тяжёлая, трудная доля выпала тебе – рано познал горечь и унижение, добывая кусок сухого чёрного хлеба. И позже, соединяя свою судьбу со своей несравненной женой, с нашей дорогой, милой мамочкой, став отцом троих детей, уходя на воинскую службу, испытывая весь ужас окопной жизни Первой мировой войны, отступление русской армии под натиском немецких армад, радость победы в знаменитом Брусиловском прорыве и горестные муки плена, в котором ты очутился в австрийском Линце, на родине бесноватого фюрера, который потом, по истечении многих лет, сыграл роковую роль в твоей судьбе, в судьбе всех людей, оставшихся под кованым сапогом немецких извергов, ты прочувствовал весь ужас унижения и несправедливости.
Мог ли ты знать, мог ли ты думать тогда, когда, вырвавшись из немецкого плена, вернувшись к своей семье, вернувшись в страну, объятую огнём гражданской войны и свирепых погромов, вернувшись с таким трудом к устанавливающейся мирной жизни, что вместе со своей семьёй, вместе с тысячами и тысячами безвинных людей ты закончишь свой жизненный путь на той бесконечной литинской дороге, в том чёрном лесу, в том страшном противотанковом рве, где тебя, твою семью настигла автоматная очередь в веках проклятых немецких извергов и их украинских, петлюровских прихвостней?! Прощай, мой дорогой отец, прощай, мой дорогой папочка».