[media]https://www.youtube.com/watch?v=EO7osOhhvPA[/media]
Элеонора Гройсман
Президент Украинского независимого
совета еврейских женщин
Главный редактор медиа-проекта
«Киев еврейский»
В эти дни исполняется 71 год с начала массового расстрела евреев в Бабьем Яру. Прошлогоднюю 70-ю годовщину отмечали помпезно на межгосударственном уровне. Слава Б-гу не круглую дату этого года тоже не забыли. Президент возложил венок, траурный ход организовали разные общественные еврейские и студенческие организации.
В Бабьем Яру убивали не только евреев, но и военнопленных, цыган и душевнобольных. Но евреев убивали по-особенному. Ненависть к евреям превратилась в сгусток Холокоста. Их истребляли полностью всех, чтобы окончательно решить еврейский вопрос – стереть евреев с лица земли. Их убивали жестоко и изощренно: мужчин вначале кастрировали, на детях проводили страшные опыты, целые семьи оставляли замерзать в лютую стужу, морили голодом, закапывали живьем, сжигали в газовых камерах. В украинских городах, где компактно проживало еврейское население, евреи составляли до 40 процентов горожан. Теперь же евреев осталось в Украине совсем мало, ни в одной территориальной единице нет и 10%.
Каждый ныне живущий еврей – это жертва Холокоста, это человек, который потерял родных людей в адских ярах или концлагерях. Это еврей, который чудом выжил или чудом родился благодаря тому, что нацистам и их пособникам не удалось дорешать до конца еврейский вопрос.
Большая часть моей семьи лежит в Бабьем Яру. Мои родители родились сразу после войны, они не видели эту Катастрофу еврейского народа. Но они впитали ее в утробе и с молоком матери, потерявшей родных людей в этой трагедии. Они впитали эту вечную боль. Она не вытравливается. Они передали ее мне, а я своим детям. Это не сознательно, это где-то надсознательно происходит. Ты не просто живой – ты выживший в Катастрофе. С этим состоянием еврей живет.
Он может попытаться быть как все, максимально ассимилироваться, постараться стать украинцем, русским, немцем или англичанином. Но он им не станет. Потому что у него другая история. Он не живет. Он чудом выжил. В нем есть сжатая пружина, вековая боль, истеричный надрыв. Он не может как все. Он пытается, но сталкивается с проявлениями антисемитизма, как в мире, так и в его стране, так и по отношению к нему лично. Хотя он вроде бы все предпринял: сменил фамилию, отчество, кипу не носит, старается жить как все. А не помогает. Потому что он еврей. И это не лечится и не проходит с годами.
Можно попробовать другой путь – функционировать евреем. Прикрыться модной ныне толерантностью, говорить о том, что важна не национальность, что «это люди сделали с людьми», нести еврейское возрождение в Украине потихонечку. Так, чтобы не приведи б-г не раздразнить антисемитов, работать евреем максимально приспособившись. Но и так не получается. Потому что этого усреднённого нет и быть не может. Потому что в поисковых словах на еврейском сайте регулярно ищут: зачем евреям кровь христианских младенцев, зачем евреи добавляют кровь в мацу, фото голых евреек, которых пытают перед смертью…
Еврей, выживший в Катастрофе и спасенный, тяжело болен. Он несет в себе эту боль. В еврейской русскоязычной поэзии столько стихов, посвященных Бабьему Яру и Холокосту. И эти стихи продолжают создавать, их пишут совсем молодые люди. С рождения отравленные еврейской трагедией. Это нельзя вылечить. С этим нужно жить. Жить с ощущением того, что ты выжил. Что на тебя шла страшная охота только потому, что ты еврей. Что все это было совсем недавно, всего каких-то семьдесят лет назад и еще живы те, кто хотел или был не прочь тебя истребить. И они тоже передали это своим детям…
И эта сжатая пружина выстреливает. Выживший еврей рвется из кожи вон. Он не может жить как все. Он творит, он делает открытия, он становится великим музыкантом, ученым, Нобелевским лауреатом. Изобретает лекарство от рака и нано технологии. Он начинает искать свои истинные истоки. Свою еврейскую самоидентификацию. Он делает это рефлексивно, истерично как и должно тому, кто заглянул в газа смерти. Тому, кто чудом остался жить.