Рубрика: жизненные истории (1)
Семья Израилевич. Запорожье. Артёма,85.
Борис Артемов
Моя бабушка Этель вышла замуж в январе 1928 года, а уже в декабре родилась дочь Ольга. В еврейских семьях не принято тянуть с рождением детей, к тому же бабушке было уже 28. Так случилось, ведь она после гражданской войны осталась старшей в многодетной семье, и надо было поднимать братьев и сестёр.
Борис Артемов. Интервью с неординарным человеком, гордостью и патриархом Запорожской еврейской общины Аркадием Хуновичем Гендлером
Мы договорились о встрече в два часа дня, когда у него закончится репетиция.
- Отчётный концерт, понимаешь, — сказал он. – Это очень серьёзно. Обещают привезти домой вовремя. Но если вдруг я опоздаю - у подъезда в тени есть уютная лавочка.
Ровно в 14-00 я звонил в дверь его квартиры. Он открыл сразу:
Добрый день, многоуважаемая коллега Элеонора!
Илана Вайсман написала книгу. И — умерла.
Книга и ее автор стоят того, чтоб о ней рассказать.
Пример сохранения культуры памяти.
Искренне Ваш — Григорий Рейхман
Григорий Рейхман, специально «Киева еврейского»
Она нам жить и помнить завещала…
… Мне не довелось знать поэтессу и писательницу Илану Вайсман при ее жизни. Поэзия — не моя стихия. Но семейная хроника времен Второй мировой войны и Холокоста в форме документального романа, ее роман, изданный после смерти родной сестрой Гилой Ятковски, не могли оставить меня равнодушным. Как историка. Как человека, «сидящего в теме» уже много лет. Именно поэтому и решил, узнав о предстоящей в Тель-Авиве презентации из интернета, ознакомиться с заблаговременно, что было лишь «делом техники». Так на моем рабочем столе и появилась «Черная слеза».
Илана Вайсман написала книгу. И — умерла.
Книга и ее автор стоят того, чтоб о ней рассказать.
Пример сохранения культуры памяти.
Искренне Ваш — Григорий Рейхман
Григорий Рейхман, специально «Киева еврейского»
Она нам жить и помнить завещала…
… Мне не довелось знать поэтессу и писательницу Илану Вайсман при ее жизни. Поэзия — не моя стихия. Но семейная хроника времен Второй мировой войны и Холокоста в форме документального романа, ее роман, изданный после смерти родной сестрой Гилой Ятковски, не могли оставить меня равнодушным. Как историка. Как человека, «сидящего в теме» уже много лет. Именно поэтому и решил, узнав о предстоящей в Тель-Авиве презентации из интернета, ознакомиться с заблаговременно, что было лишь «делом техники». Так на моем рабочем столе и появилась «Черная слеза».
Уважаемая Элеонора!
До эмиграции мы получали множество обнадеживающих писем от родных и друзей из Америки. Поэтому мы безбоязненно приняли решение об отъезде.
Но жизнь оказалась неизмеримо сложнее. Только за первые 10 лет жизни в Штатах нам пришлось сменить 10 городов и 16 работ.
Сказать, что мы не были готовы к такому стилю жизни и к такому бешеному ее темпу, — значит, ничего не сказать. Для сравнения: за много лет жизни в СССР я сменил всего один город и одну работу.
Все описанное в этой повести — быль. Буду рад, если кому-то она окажется полезной.
Борис Волок.
До эмиграции мы получали множество обнадеживающих писем от родных и друзей из Америки. Поэтому мы безбоязненно приняли решение об отъезде.
Но жизнь оказалась неизмеримо сложнее. Только за первые 10 лет жизни в Штатах нам пришлось сменить 10 городов и 16 работ.
Сказать, что мы не были готовы к такому стилю жизни и к такому бешеному ее темпу, — значит, ничего не сказать. Для сравнения: за много лет жизни в СССР я сменил всего один город и одну работу.
Все описанное в этой повести — быль. Буду рад, если кому-то она окажется полезной.
Борис Волок.