Лариса Колоднер: Законы истории

Лариса Колоднер: Законы истории, словно законы высшей математики. Кто их не знает, тот ими и не пользуется.  И так  жить, конечно, можно. Только, к сожалению, выстроить без их помощи прочное и долговечное социальное общество ещё никому не удавалось.
 
Борис Артёмов.
 
 Собирая материал для проекта  «Семейный портрет на фоне эпохи» я с удивлением замечал, как мало все мы знаем о самых близких своих людях. Как мало интересуемся их жизнью. Как путаемся в именах своих родственников, уже третьего, а порой и второго поколения. А ведь, каких-то сто пятьдесят лет тому назад в добропорядочной еврейской семье нормой считалось знать не менее восьми колен своих предков. Парадоксально, но время открытых архивов и всемирной сети с её богатейшими возможностями не способно конкурировать с  той почти забытой эпохой телеграфных аппаратов Бодо,  блеклых дагерротипов и писем. Ещё не электронных, а написанных на пожелтевшей бумаге, порой — простой, порой -  гербовой, с завитушками и «ятями». Писем, которых ждали с нетерпением, и которые приносили строгие почтальоны в форменных фуражках и  кожаными сумками через плечо.
Именно эти старые фотографии и письма, порой и служат неоценимым источником нашего знания о прошлом. Знания, не прошедшего ретушь официальных историографов, а потому бесценного. Эти источники и его хранители –  то сокровище, которое у нас ещё есть, и которое никак нельзя потерять.
.Моя милая тётушка Лора родилась 9 сентября 1941 года. Как раз в ту ночь, когда эшелон с оборудованием и эвакуированными специалистами моторостроительного завода прибыл из Запорожья в Омск. Её маму вынесли из теплушки и  на разбитой «эмке» скорой помощи отвезли в больницу. А отец даже не смог сопровождать жену. Надо было разгружать оборудование и, буквально, тут же, с колёс монтировать его на новых площадках.
— Лора, расскажи  пожалуйста о  истории фамилии Колоднер.
— Первый наш предок, о котором известно доподлинно, и чьё имя сохранили известные мне документы, носил имя Авраам. Конечно, не тот библейский Авраам-авину, который покинул в своё время Ур Халдейский и заключил союз с Богом. А его, если можно так сказать, отдалённый потомок. Мало кому известный за пределами своего штетла дамский портной из затерявшегося среди озёр и лесов Белоруссии местечка Колодно. Во время известных разделов Польши в конце восемнадцатого века он симпатизировал повстанцам Костюшко, оказывал им помощь, а после поражения восстания вынужден был бежать с семьёй из родного дома в глубь  российской империи. Именно тогда он и получил свою фамилию.
— Известно, что евреи впервые получили фамилии  во второй половине восемнадцатого века, став подданными австрийских и русских монархов. В России этот процесс растянулся до периода правления Александра  Третьего.
— Да. И основополагающим фактором при этом являлась необходимость пересчитать евреев для упорядочения сбора налогов. А для этого новых подданных надо было как-то идентифицировать. Еврей получал фамилию, как правило, приписываясь к мещанству той или иной губернии черты оседлости, при получении документов, позволявших ему переселение из одного населённого пункта в иной. Вообще, процедура получения евреями фамилий чрезвычайно интересна. Существовало несколько принципов образования фамилии…
— Кто-то из известных литераторов пошутил, что любое слово, даже матерное, может стать еврейской фамилией.
— И он был, как ни странно, недалёк от истины. Фамилией становилась профессия, место жительства, имя родителей, причём, очень часто, особенно у литваков, — имя мамы, ведь именно мамы занимались детьми и хозяйством в то время когда отцы с утра до ночи учили Тору. За хорошие деньги корыстолюбивый чиновник мог дать фамилию цветка, благородного животного или же драгоценного камня или металла. Дешевле стоила фамилия поскромнее.
— А если человек отказывался что называется «давать на лапу»?
— В таком случае легко можно было получить фамилию с издевательским, насмешливым смыслом. И таких фамилий тоже предостаточно. Но, как правило, чиновники просто записывали самое простое, что приходило на ум: название населённого пункта из которого происходил соискатель фамилии. Так наши предки стали Колоднерами.
— То есть – из Колодно?
— Совершенно верно. Колоднеры  перебрались на Украину. И уже сын Авраама  Хаим был записан мещанином городка Переяслава Полтавской губернии.
— Значит, прадед Хаим был земляком Соломона Рабиновича  гораздо более известного под литературным псевдонимом…
-Не только земляком, но и сверстником. А вот по поводу литературной славы Соломона  Рабиновича, расскажу тебе историю, как раз в духе этого автора. Мой муж Андрей, русский, технарь, достаточно далёкий от мира литературы человек,  как-то решил познакомиться с творчеством этого замечательного еврейского писателя. Чтобы купить себе его книги он пришёл в громадный книжный супермаркет. «Шалом Алейхем?.. А кто это?» –  спросили у него удивлённые продавщицы. И действительно, на полочке с еврейскими авторами можно было найти только книжечки  Эдуарда Ходоса и брошюрки в духе программных заявлений создателя МАУПа Щёкина. Пришлось Андрею искать книги на развалах у букинистов, среди тех, кто по настоящему любит и ценит настоящую литературу.
— Да у ж, веселье с привкусом горечи…
— Как бы то ни было, прадед не обладал литературным даром, а  из изящной литературы предпочитал Талмуд на все случаи жизни. Он продолжил дело отца и стал портным. Но подобно Рабиновичу в Переяславе не задержался. Правда его путь пролегал не в прекрасный мифический  Егупец, а на Екатеринославщину, в деревню Михайлово-Лукашево неподалеку от уездного городка Александровск. В 1894 году он женился на Гене-Гитле, дочери мещанина Пинска Минской губернии Сендера Дольникова, а в 1896 году у них родился сын Давид-Моисей.
— В метрических книгах Главной хоральной синагоги Александровска, сохраняемых сейчас в архиве Запорожской области есть запись о хупе Колоднеров, а также о рождении и обрезании их первенца. Обряды эти проводил духовный раввин Александровской общины Авром-Довид Лавут в последние годы пребывания на своей должности.
— Есть там записи и о рождении остальных детей семьи Колоднер. Дочерей –  Этели,  Шейдли, Иты, Билхи-Рахели и сыновей – Сендера, Исаака и моего отца Авраама, который был последним ребёнком в семье. На идиш это называлось: «мизинкер» – словно мизинец, самый маленький пальчик на руке. И если старшая из дочерей, твоя бабушка Этя родилась согласно записи в 1900 году, то папа родился в 1911 году. Вообще-то, с семейными датами у Колоднеров было непросто, как, впрочем, и во всех еврейских небогатых семьях. Особенно это касалось дат рождения девочек.
— Почему? Я видел: записи велись весьма аккуратно. Милая девушка архивариус сказала мне, что очень любит работать с метрическими книгами синагоги из-за лаконичности и опрятности записей в отличие от книг христианских церквей.
— Аккуратно –  возможно, но вот по поводу точности есть глубокие сомнения. Дело в том, что ведение  метрических книг –  это была обязанность, навязанная властью. Её, конечно, выполняли, но особого усердия при этом не проявляли. Глубоко верующие иудеи считали, что Бог видит и регистрирует все события сам, без помощи русских властей, а потому совершенно не важно какая дата будет записана чиновником. Тем более что, как правило, большинство евреев уезда жили в окрестностях Александровска, достаточно далеко от города, дороги были такими же плохими – осенью или весной преодолеть их было невозможно, дети рождались часто, и везти новорожденных девочек в город для бесполезной процедуры не считали нужным. Другое дело, мальчики – на восьмой день от рождения ему надо сделать обрезание, так что в город к раввину ехать необходимо. Ну, а за компанию, уже и делали запись в метрической книге.
— А девочки?
— Могли привезти в город детей-погодков или даже с разницей в несколько лет и записывать их близнецами. Так твоя бабушка Этя и, родившаяся в 1902году Шейдля, записаны близнецами.
— В паспорте бабушки датой рождения указан 1900 год, однако сомневаюсь, что  и это правильная дата. Когда-то она говорила, что, по-крайней мере, на пару лет старше двадцатого века.
— Да уж, путаницы немало. Тем более, что у Хаима Колоднера и  у  представителей остальных шести еврейских семейств Михайлово-Лукашево были достаточно напряжённые отношения с казенным раввином Александровска Абрамом Хаймовичем, сменившим в 1896 году под давлением властей ушедшего на покой Лавута.
-Что же было тому причиной?
— Законы еврейской традиционной  общинной жизни требуют ежедневного и скрупулёзного выполнения заповедей. Возможно ли существование общины за десятки или сотни вёрст от  места обитания раввина? 
— Достаточно проблематично.
— Так же считали и евреи Михайлово-Лукашёво. А потому они построили свой молитвенный дом и выбрали духовное правление общины. Старостой (габаем) общины был избран самый уважаемый человек  Арон Захаров, учёным – Нохим Шлопаков, а нееманом, то есть казначеем – брат жены Хаима Колоднера – Нафтолий Сендеров Дольников. Надо сказать, что в Михайлово-Лукашёво жили многие наши родственники: Цимеровы, Чертковы, Камразовы. Сегодня  их внуки и правнуки рассеялись по миру…Америка, Израиль. Однако вернёмся к конфликту: решение евреев Михайлово-Лукашёво  должно было утверждаться не на волостном уровне и даже не Александровской городской управой. Окончательное решение выносилось Екатеринославским губернским правлением. Вот тут-то и возник конфликт: как это евреи, не согласовав и не испросив высочайшего разрешения,  уже позволили себе жить по своим традиционным законам. Когда же власти обратились за разъяснениями к  Александровскому раввину Хаймовичу, тот отделался отпиской – я, мол, ничего об этом не знаю и сведениями о существовании молитвенного прихода в Лукашёво не обладаю.
— Был ли этот конфликт единичным случаем?
— Конечно, нет. Во многих местечках и сёлах уезда евреи открывали молитвенные дома и собирали миньяны. Кому-то удавалось добиться официального разрешения властей, кому-то нет. Для власти ведь было не важно соблюдение норм религиозной жизни своих еврейских подданных, важнее было не нарушить букву существующего государственного законодательства, порой кардинально противоречащему еврейскому традиционному закону.
— Но почему так сомнительно выглядит в данной ситуации Александровский раввин?
— Извечный денежный интерес. Молитвенное общество евреев Александровска  обязано было содержать его и выплачивать ежегодную оговоренную сумму, но, кроме того, он получал оплату от прихожан за все законом допускаемые обряды и требы и запись об этом в метрические книги. И суммы эти были достаточно значительными. Удваивали,  а порой и утраивали его денежное содержание. Поэтому любая самостоятельная община, ведущая свои метрические книги…
— …уменьшала доход раввина.
— Совершенно верно.
— И чем закончилась история с молитвенным домом в Михайлово-Лукашёво?
— Официального разрешения Хаим Колоднер и его товарищи не получили,  но дом, тем не менее, продолжал существовать. Правда, метрические книги заполнялись по-прежнему в Александровске. А потом началась мировая война, и власти было уже не до формальных запретов.
— Я знаю, что в 1915 году Давида-Моисея Колоднера призвали в армию.
— Да. Его направили в 35-й запасной пехотный полк, который располагался в Феодосии. Сохранилась почтовая открытка, в которой рядовой Колоднер описывает свои первые армейские впечатления.
— Уверенный почерк, грамотная речь… А какое образование получили дети  Хаима Колоднера?
— Ну, какое образование до революции могли получить дети сельского портного? Несколько классов начальной школы. И это в лучшем случае. Этель в этом отношении повезло ещё меньше – она как самая старшая среди дочерей рано стала помогать отцу в мастерской, для учёбы просто не было времени. Единственным, кто получил высшее образование, был младший, Абрам. Но это было уже при советской власти.
 А Давид Колоднер в Феодосии, как и большинство солдат полка, попал под сильное влияние большевистских агитаторов, которые развернули среди новобранцев антивоенную пропаганду. В 1917 году под руководством прапорщика Ивана Федько( будущего кавалера четырёх орденов Красного Знамени,  командарма, командующего Киевским военным округом в 1937-1938 году, организатора, а затем и жертвы репрессий против командного состава войск округа),  Давид участвовал в создании отряда Красной гвардии и первого  городского ревкома.
Повоевать все же пришлось. Отряд преобразованный в Первый Черноморский революционный полк участвовал в Николаевском восстании против немцев 20-23 марта 1918 года. Рабочие и моряки при поддержке бойцов Федько очистили от немцев почти весь город, однако одержать победу не смогли. После поражения восстания полк до первого мая сражался против немцев в Северной Таврии и Крыму. После разгрома полка Давид остался в живых и решил пробираться домой. Ему удалось добраться до Александровска. Время было тревожное. Власть в городе постоянно переходила из рук в руки.  Не до лирики. А здесь любовь – неожиданно, несвоевременно. Если любовь может быть несвоевременной. Лиза Фёдорова – скромная, милая, тоненькая как тростиночка. Сыграли свадьбу. Давид вместе с женой Лизой  стал жить в большой семье Федоровых. Работал у Товия Михеловича, первого председателя уездного Совета, активного участника революционных событий семнадцатого года в Александровске. Позже Михелович погибнет в 1920 году в бою против отрядов Махно, будет похоронен в братской могиле посреди площади, его именем даже назовут улицу Екатериненскую. Правда, не надолго: в 1928 году Михеловича посмертно заклеймят как «троцкиста» и «активного меньшевика», а улице дадут имя пролетарского «буревестника» Максима Горького.
  
Двадцатитрехлетний работник исполкома  Давид-Моисей Колоднер был, как ни странно, далёк от трескучих политических деклараций, больше занимался негромкой повседневной работой, «бытовухой»: власти менялись,  но поддерживать  элементарную жизнь и порядок в голодном и холодном городе было необходимо при любом режиме. Это понимали все. Был ли он революционером и большевиком? Нет. Хотя лозунги о равноправии и прекращении национального угнетения не могли не быть ему близки. Скорее он склонялся на сторону сионистов, позиции которых были достаточно сильны в этом еврейском регионе.
— Сионистов?
— А что тебя удивляет. Призывы к эмиграции в Палестину были достаточно распространены в годы революции и гражданской войны.  Революция на первых порах позволяла политический плюрализм, и многочисленные партии сионистской направленности были широко популярны среди евреев Екатеринославщины. И  тем сильнее становилось их влияние, чем опаснее становилась жизнь. Отряды еврейской самообороны организовывались повсеместно. Между прочим, в том же Екатеринославе  с винтовкой в руках защищался от погромщиков сын  местного раввина Менахем Мендл Шнеерсон, будущий знаменитый Любавический ребе.
…Давид мечтал вместе с женой, родителями и братьями с сёстрами перебраться на Землю Обетованную. Словно предчувствовал скорую беду. Не успел.
Мой папа, Абрам Колоднер рассказывал :«…Мы жили в селе Михайло–Лукашёво  (Вольнянский район). Отец и сестра  портняжили. Весной1919 г. банда махновцев ворвалась в село и начала погром еврейских домов. В селе жили 7 еврейских семейств Моего отца и других мужчин евреев собрали на базарной площади и пороли шомполами и нагайками. Нас – мать и шестеро детей укрыли соседи украинцы и перепрятывали за ночь два раза т.к. махновцы вели розыск по домам. Только на третий день мы возвратились домой. В квартире всё было разбросано. Посуда перебита, подушки распороты, перья висели в воздухе. Всё лучшее бельё и одежда пропали. Пришлось уезжать в город Александровск.
 Мы поселились на Литейной улице (Красногвардейская). В городе шли уличные бои.  Власти красные, белые, махновцы часто менялись, иногда по несколько раз на день. В июне во двор ворвалась банда махновцев и с требованием давай золото ворвались в квартиру. У нас из восьми человек семьи шесть лежали больными. В городе свирепствовала эпидемия испанки (разновидность гриппа). В поисках золота отца сбросили с кровати на пол. Не найдя ничего бандиты покинули дом.
В конце сентября банда махновцев ворвалась в квартиру старшего брата жившего у жены в семье Фёдоровых и потребовала документы. Нашли у брата и свояшника С.Вульфа удостоверения в красных корочках (работали в исполкоме). — А, так вы – коммунисты!? Поедете с нами в штаб. Усадили на тачанки и поехали по  Николаевской улице (Артёма). Три сестры Фёдоровы: Ольга, Лиза и Белла бросились бежать за тачанками. Возле театра Войталовского махновцы подобрали женщин и поехали в штаб. Однако, не доезжая села Вознесенки, на косе бандиты сняли женщин, изрубили саблями, предварительно изнасиловали и зарыли в песок. На второй день сестра Этя  с родственниками поехали в штаб махновцев (банда батьки Правды) в село Вознесенка. Там сказали: «Ищите мужиков в Днепре!» Однако поиски утопленников ничего не дали…»
 А скоро в город вошли войска Якира. В  двадцатом в Александровске установилась советская власть…
(продолжение следует)
Этот материал с фото и архивными документами:  Лариса Колоднер (1,29Mb)