Ах, души моей нежные струны!
Вам бы только всё петь и петь
в час, когда серебристые луны
в звёздном небе устали гореть.
Инна Костяковская
====================================================================
Дорогие друзья, любители поэзии!
Хочу представить вам трех замечательных поэтов, живущих в Натании.
Если бы велась статистика, сколько талантливых людей проживает в среднем на одном квадратном километре, я уверена, что Натания по праву заняла бы первое место.
СОФИЯ БРОНШТЕЙН
Родилась и выросла в Севастополе. Литературная студия городского Дворца пионеров в Севастополе. Филологический факультет Ленинградского пединститута им. Герцена. Чувашская деревня – по распределению. Возвращение в Крым. Бахчисарай, профтехучилище: преподаватель русского языка и литературы, режиссер и сценарист команды КВН. В Крыму стихи выходили в периодической печати и в альманахах «Литературная карта Крыма». Пять сборников стихов. С 1997 г. в Израиле. Лауреат поэтического конкурса «Дорога к Храму» — 2014 (Иерусалим).
ШАПИТО
Судьба ведёт по жизни нас.
Всегда ль к успеху?
Распят под куполом гимнаст
Нам на потеху.
Страховка-лонжа не видна,
Не в ней везенье,
Но жизнь одна, и цель одна –
Преодоленье.
Мы одряхлели, как пальто,
Как кекс в буфете.
Но есть на счастье шапито,
Где все мы дети.
Где тигры прыгают в кольцо,
Слоны танцуют,
Факир с загадочным лицом
Для нас колдует.
Где в вышине, не глядя вниз,
По нити тонкой
Идёт-плывёт эквилибрист
С душой ребёнка.
Где клоуны глупее нас,
Но мы похожи,
И всё боимся, что гимнаст
Сорвётся с лонжи.
ПАМЯТИ ВИВЬЕН ЛИ
Как будто подсматривают из былого
Фонарь без свечи и шарманка без звука,
Из прошлого в прошлое мост Ватерлоо –
Любовь и разлука, любовь и разлука.
И плёнка потёрта, и фильм чёрно-белый,
И сказки кончаются веришь — не веришь.
Не важно всё то, что ты думал и делал,
А важно всё то, что уже не успеешь.
И слёзы не горечь, и смех не веселье,
И в сердце убитое не достучаться,
Любовь не отпразднует там новоселье,
Но, Господи Боже, как хочется счастья…
ПРО ЛЮБОВЬ
Я всех люблю: собаку, кошку мышку,
Клянусь в любви жуку и воробью,
Соседского сопливого мальчишку,
Девчонку конопатую люблю,
Мороженое, мармелад и пиццу,
И тишину и птичьи голоса,
Провинцию, деревню и столицу,
Моря, поля, пустыни и леса.
Люблю кино, где победили наши,
Балет, хоккей, игрушки, Новый год
И белых лилий восковые чаши,
В которых тайна бледная живёт.
Люблю лозу с незрелым виноградом,
В безлюдный парк люблю одна прийти,
Когда там горьким шоколадным градом
Каштан в траву ссыпает ассорти.
Люблю качели, радугу, клубнику,
На пне опят весёлую семью,
Люблю ещё не читаную книгу
И читаную много раз – люблю.
Я всё люблю – так мало и так много:
Людей, зверей, телят, ежат, свинью,
Кусты, холмы, поляну и дорогу,
Люблю любить, любимой быть люблю,
Люблю всё то, что слышу и что вижу,
Какое счастье просто жить любя.
И лишь тебя так сильно ненавижу,
Что просто… удавила бы тебя!
ПАСОДОБЛЬ
И-и раз – шаг по истоптанному паркету
коньячного цвета –
И каблучки простучали, как сердце,
стремительной дробью.
Первая нота упала с гитары, ударили слух
кастаньеты –
Это движение – жизнь, и любовь на всю жизнь –
«Пасодобль».
Шаг – по стеклу, по тончайшему льду, по болоту,
Шаг – по горящим углям, по хрустящему снегу,
Краем сознанья улавливать новую ноту,
Шаг – как в бездонную пропасть с разбега,
И всё быстрее, быстрее – по белому облаку,
гребню девятого вала,
Словно побег от вчера и от завтра, и
от моря «Мартини»,
Шаг, поворот – что за сила меня неотрывно
к тебе приковала
Среди липких кабацких огней
в бенедиктиновой тине.
Шаг – и полет на размах твоих рук – моих
крыльев – и стремительное вращенье.
Не отпускай меня больше, без тебя так
немыслимо страшно и больно!
И мгновенье полета и долгожданное снова к
тебе возвращенье,
Воздух глотнуть, как вино, и упасть в твои руки – . довольно, довольно!
Яркие юбки волной опадут, как
цветок экзотический – страсть и слабость,
Ты – мой единственный в мире мужчина – отвага,
и сила, и доблесть,
Губ воспаленных пьянящая жгучая сладость…
Танец окончен, как будто окончена жизнь –
«Пасодобль».
***
Как нынче небеса бездонны
Над непокрытой головой.
Сегодня папа выходной,
Прекрасна мама, как Мадонна,
Они идут гулять со мной.
У мамы туфли на танкетке,
У мамы платье на кокетке
И шляпка модная вполне.
Горят платановые ветки
В октябрьском медленном огне.
Какое небо голубое!
И папа так хорош собою –
Герой провинциальных грез:
На кителе на офицерском
И с шиком истинно одесским
Сияют нестерпимым блеском
Созвездья лейтенантских звезд.
А на бульваре тьма народа:
Грядет воскресная свобода,
Ее и празднует народ.
И газированную воду
«Ситро», «Дюшес» или «Крем-Соду»
Грек-газировщик продает.
И искуситель-карусельщик,
Мечты подельник и поддельщик,
Табунщик сказочных коней
Запустит карусель по кругу
И разноцветных юбок вьюгу
По кругу пустит вместе с ней.
За три копейки, три копейки
Он предлагает целый рай:
Сидеть не надо на скамейке –
Купи билетик и взлетай.
Жирафы, кони и олени,
И санок-розвальней разлет…
Дрожит душа, дрожат колени,
А резвый конь летит вперед.
Щебечут школьницы, как птицы,
И лист с повадками лисицы
В аллее ластится к земле.
У круглолицей продавщицы
Нам папа купит «Крем-брюле».
Мы сядем отдохнуть в беседке,
Где виден пляж и корабли
В осенней дымчатой дали,
А позади – фонтан с подсветкой.
Сухие лозы винограда
Там оцепили балюстраду.
И до весны готовы спать.
Весною мы придем опять,
Лоза проснется – будет рада.
А солнце позднее гуляет
В последней бархатной поре,
И папа с мамой вспоминают,
Как поженились в январе,
И как мальчишки во дворе
Кричали: «Тили-тили-тесто»,
Как в коммунальной конуре
Им было весело и тесно…
А у меня пока нет прошлого,
Но будущее так светло
И столько впереди хорошего,
Мне просто очень повезло.
Октябрь в ампирной позолоте,
Безумство красок на излете,
Жаль, что пейзаж не удержать
Без пошлой и помпезной рамы…
В народе говорится прямо:
«Зимою хорошо рожать»,
А я в животике у мамы,
Меня уже недолго ждать.
* * *
Имя Крыма – имя розы и шалфея,
Имя солнца, наносящего визит.
Здесь заря, как бледно-розовая фея,
По паркетной глади бухты проскользит.
Имя Крыма, мое собственное имя,
Имя вишни, устилающей дворы,
Где ступени грезят ступнями босыми
Загорелой и чумазой детворы.
Имя Крыма, имя Крыма, имя Крыма,
Имя ландышевой ласковой весны,
Имя горького предутреннего дыма
От спаленной поздней осенью листвы.
Имя Крыма – имя гроз и звездопада,
И ноябрьских кудрявых хризантем.
Вкус дождя. След поцелуя. Эхо взгляда.
Имя Крыма – это главная из тем.
БАЛЛАДА О ВОЗДУШНОМ ЗМЕЕ
Дочке Юленьке
Запускаем воздушного змея
Всей ватагой родного двора,
И сандалий своих не жалея,
На пустырь выбегаем с утра.
Папа сделал мне чудное чудо,
И его я сжимаю в руках,
Я сама запускать его буду,
Чтоб парило оно в облаках,
Чтобы головы все задирали,
Провожая глазами полет,
И от зависти тихо вздыхали,
Когда в небо он круто уйдет.
Чтобы лучший мальчишка на свете,
Самый лучший у нас во дворе,
Наконец-то меня бы заметил
И чуть-чуть позавидовал мне.
Чудо-змей из прозрачной бумаги
С легкой рамкой на крепком клею,
Он при каждом стремительном шаге
Рвет из пальцев бечевку свою.
Развевая хвостом из мочала,
Воплощая собою мечту,
Он порыскает рядом сначала
И свечою уйдет в высоту.
Размотав бечеву до катушки,
Отпущу из ладошки своей
Я коварную эту игрушку –
Хоть воздушный, но все-таки змей.
Он навряд ли захочет вернуться
Ни сейчас, ни когда-то потом,
Только жаль, что не смог оглянуться,
Помахать напоследок хвостом…
И пока он совсем не растает,
Я пойму в этот лучший из дней:
Просто детство мое улетает,
Чтобы к дочке вернуться моей.
ФОНТАНКА
Ты помнишь, мы жили тогда на Фонтанке,
В двенадцатикомнатной коммуналке:
На стенах – велосипеды и санки,
На кухне – дежурные перебранки.
А в комнате нашей – четвертой от входа –
Трёхстворчатый шкаф и диван-раскладушка,
Потертый паркет и ковер, и свобода,
И две общепитовских вилки и кружки.
Нам в тягость наш рай неустроенный не был
Под фикусом лаковолистным в вазоне,
В колодце двора треугольничек неба
Являл нам и время, и смену сезонов.
И было ещё сумасшедшее чудо –
Ежевечернее, личное, наше:
Из глиняной с жёлтой полоской посуды
Мы ели горячую пшенную кашу.
Соседи стучали дверьми спозаранку,
Светлел лоскуток над чердачной фрамугой.
Ты помнишь, мы жили тогда на Фонтанке,
Ты помнишь, мы очень любили друг друга.
=====================================================================
ВЛАДИМИР МЕРЛИС
Родился в 1938 г. Окончил МИИТ. В Израиле с 1991 г.
Появлением стихов обязан литобъединениям: в Москве – «Магистраль», руководитель Григорий Левин, в Нетании – «Полёт», руководитель Генриетта Солтанова. В 2004 г. напечатал сборник стихов «Резонанс». Отдельные стихи публиковались в альманахах «Роза ветров», «Чай по четвергам», «Вереницы», антологии «Звёздный ковчег», в периодике.
ПЧЕЛИНЫЕ МАНТРЫ
Услышав гимнов отголоски,
Непосвящённый не поймёт
Их тайный смысл, отлитый в воске
Душистым мёдом полных сот.
Блаженны хрупкие созданья,
Чей нрав бесхитростен и крут
И непрерывен, как дыханье,
Исконный их певучий труд.
Нелепо преклонять колени
В высокопарной суете,
Учась у них долготерпенью
И безыскусной прямоте.
Я созерцаю их, в пределы
Седьмого неба унесён,
И потихоньку то и дело
Им подпеваю в унисон.
ЭОЛОВА АРФА
Горло моё щекочет ветер,
Дразнит лучами рассвет.
Всё остальное на этом свете —
Лишь суета сует.
Каждому дуновенью вторя,
Каждую славя зарю,
Песню, рождённую на просторе,
Целому свету дарю.
Ветер замрёт, и я онемею —
Долго ли так терпеть?
Всё, чем живу, и всё, что умею, —
Это дышать и петь.
Да и нужна ли мне доля иная,
Если под сводом небес
Волю твою, как могу, исполняю,
Мой всемогущий Зевс?
Будут греметь, пустотой зияя,
Слава, успех, почёт —
Вспомню ль, едва суета земная,
Словно вода, стечёт?
Преодолев океаны молчанья,
Чуждый наград и кар,
Выбрал меня, быть может случайный,
Но не напрасный дар.
Как же легко мне дышалось и пелось —
Благославляя зарю,
За вдохновенье Эола и Эос
Благодарю.
НАЕДИНЕ С НЕБОМ
Я звёздной заболел болезнью:
Гляжу без слов в ночное небо
И улыбаюсь звёздной бездне,
Где всё смешалось — быль и небыль,
Где оживают сновиденья,
Подобно яблочку на блюде,
Куда отбрасывают тени
Событья, времена и люди.
Вступая в бытие иное,
Со всем земным навек покончив,
Ко мне бегущей вспять волною
Они накатывают ночью.
То растворяются в тумане,
То тают миражом в пустыне,
То вновь всплывают на экране
Фантомной киноиндустрии.
Быть может, в вихре инфернальном,
Не в силах справиться с тоскою,
В единодушии повальном
Они мечтают о покое.
Но невозможно не заметить:
Ведь это мне, не им тревожно,
Не их, меня колючий ветер
Дерёт по беззащитной коже.
И разве им улыбку звёзды
Шлют, ободряюще мерцая,
В тот час, когда, уйдя от прозы,
Я их безмолвно созерцаю?
Не им, а мне теплее стало,
Как будто заново родился
Пусть не солистом, подпевалой
Всеобщей музыки единства.
* * *
Совершенство безмолвных светил –
Я не знаю удела печальней,
Чем у тех, кто навеки застыл
В золотом совершенстве молчанья.
Мне постыла броня изо льда.
Дай ручьём говорливым промчаться.
Ведь богатство моё – не года,
А мгновения чистого счастья.
И пребудут со мной не часы,
А секунды пьянящего бега,
Бриллианты вчерашней росы,
Жемчуга прошлогоднего снега…
Хоть на миг пусть рассеется мгла,
Чей-то голос молчанье нарушит.
Мы живые, не мёртвые души,
А на свете так мало тепла.
* * *
Оставь меня, здравый рассудок,
Когда, так бессмысленно нов,
Прорвётся в пространство рисунок
Из пыльных запасников снов,
Когда, до безумия вещи,
Смеясь над рутиной родства,
Свободу почувствуют вещи
И музыкой станут слова.
Исполнится щучье веленье –
Гремящей лавиной излить
Всю влагу на почву томленья,
Но жажду нельзя утолить.
Как тщетна ты, жажда полёта
Туда, где искрится пыльца
Задумчивых звёздных полотен,
Скрывающих облик Творца.
ЖДЯ ДОЖДЯ
Свободы и покоя
Устала ждать душа.
Измученный тоскою,
Томлюсь, стихи пиша.
Не требуя награды,
Изнемогаю, ждя
Единственной отрады –
Прохладного дождя.
Вдруг вижу, тучи глыба
Чернеет, влагу лья.
Огромное спасибо
Тебе, пророк Илья!
По жизни с песней едя
И чёрствый хлеб едя,
Я радуюсь победе
Весёлого дождя.
Желанную свободу
Вновь обретаю я,
Его живую воду
Восторженно пия…
Ах, бедный я, несчастный –
Нейдёт водица в рот –
Его
деепричастный
Заклинил оборот.
СЧАСТЬЕ
Когда томительно-медов
Прозрачный воздух
И отдыхают от трудов
Мусоровозы,
Когда потусторонне-тих
Рассветный город,
Ах, как заманчиво плести
Мечты узоры!
Неисправимый фантазёр,
Смешной романтик,
Бросаю взор на сущий вздор –
Бумажный фантик.
На нём – рисунки, письмена,
Фольги наклейка
И номинальная цена –
Одна копейка,
И чтобы всё это связать, –
В центральной части
Звезда, слепящая глаза,
И надпись «счастье».
Быть может, снова жизнь начать
Ещё не поздно,
Обман и грязь не замечать
И видеть звёзды,
Поставить крест на суете
И суматохе
И о несбывшейся мечте
Исторгнуть вздохи,
Чтоб слово, сказанное вскользь
И мимоходом,
Когда-нибудь отозвалось
Судьбы аккордом.
СЛУЖБА БЫТА
«Нам не скинуть страстей бремя
В золотой лихорадке буден,
Так что лучше давайте не будем
Понапрасну терять время.
Согласитесь, синьор Мерлис,
Половину вселенной проехав,
Ненавязчивый наш сервис
Небывалых достиг успехов.
Полно вам, дорогой, куролесить
Привиденьем в ночном дёгте –
В небе вон молодой месяц
Уж торопит подстричь ногти.
Прочь печали! Все двери настежь
Вам распахнуты гостеприимно,
Зеркалами сверкая. Здрасте!
Вы нам рады? Мерси, взаимно.»
Гляну в зеркало: Что за рожа?
Не придумать мрачней вида.
Я сегодня другим выйду
Из постылой своей кожи.
Уплыву по прихоти ветра,
Изменяя свои очертанья,
С облаками телесного цвета –
Мне нисколько не в тягость скитанья.
Всё забыть, новый плащ надевая,
Мчаться вдаль, как вода дождевая,
Не стыдясь – мне мила эта дерзость –
Смыть вчерашнюю плесень и мерзость,
Ускользнуть от ревнивой стражи
Государства блаженной лени
В океан неизбывной жажды
Непрерывного обновленья.
ОЧЕВИДНОЕ НЕВЕРОЯТНОЕ
Не торопитесь
вступать
на небесное царствие –
Когда судьба возьмёт за грудки,
Рекомендую –
совсем неплохое лекарство –
Это – классические стихи.
Когда подноготная рана болит
У досточтимых граждан,
Зовите Пушкина – он утолит
Вашу духовную жажду.
Светом души, отмеченной свыше,
Лермонтов страждущих озарит.
Имеющий уши
да услышит,
Как со звездою звезда говорит.
Если вам тяжко и одиноко
И тучи закрыли вашу звезду,
Улыбнитесь приветливо Блоку
В его Соловьином саду.
Всегда почему-то эти гении
Ввергают курносую в недоумение.
В досаде косу уронит карга
И улепётывает обратно,
Чему свидетелем неоднократно
Был
ваш
покорный
слуга.
КОМАР
Июльской ночи липкое вино
Уж валит с ног, и всё-таки не спится,
Едва влетит в раскрытое окно
Шальной комар, отпетый кровопийца.
Он мчит туда, безудержно влеком,
Как лёгкий пух из уст недоброй феи,
Где, залитая лунным молоком,
Лежит Земля в объятиях Морфея.
Что понапрасну от восторга млеть,
Когда, предмет желания учуяв,
Спешишь без лишних слов запечатлеть
Огонь своих жестоких поцелуев…
Когда, полночный слушая эфир,
Душа, как чуткая струна, дрожала,
По-новому взглянуть на этот мир
Звала судьба, вонзая злое жало.
Жонглируя, как мячиком, мечом,
Казнить и миловать она вольна и властна,
И хоть комар как будто ни при чём,
Спасибо, что напомнил: жизнь прекрасна.
=====================================================================
ГЕНРИЕТТА СОЛТАНОВА
(Израиль, г. Натания, e- mail: leonid42@bezeqint.net)
Приехала в Израиль в 1992 году из Молдавии, г. Бендеры, во время войны в Приднестровье. По образованию филолог, стихи пишу с детства, автор поэтических сборников «Экспромты под музыку», «Стихи» и др. Публиковалась в литературных альманахах «Ларец», «Кодры», «Новое русское эхо», «Роза ветров», «Чай по четвергам» и др. Финалист международного конкурса поэзии в г. Ашдод в 2006 году. (Приз зрительских симпатий). Руководитель натанийского Лито «Полёт».
ИЗ ЦИКЛА «ГЕОМЕТРИЯ»
КРУГ
Разве вырвешься ты отсюда?
Не осталось ни сил, ни дней.
Что казалось лёгкой простудой,
Оказалось жизни длинней.
Оказалось зимы серьёзней.
Окольцованно блещет путь.
Встал стеной застеклённый воздух –
Не откликнуться, не вздохнуть.
Тут – придуманы перемены.
На излёте твоей стрелы
Те же старые белые стены
И круженье вечной юлы…
Эхо крика вновь надорвалось,
Но в конце усталых дорог
Ты отыщешь малую малость, –
Память ночи в шестнадцать строк…
КВАДРАТ
На стене у меня – квадрат Казимира.
Это подлинник. Вечность. Ночное окно.
Злая пригоршня мрака в уютной квартире.
Тьма. Беззвёздное небо бессмысленно, но
За неплотною плотью чернеющей тучи,
За границей её бесконечной вражды
До рассвета припрятано что-то получше –
Первый луч, растворяющий краску беды.
На стене у меня – квадрат залит светом.
Это подлинник. Утро. Пернатых возня.
На заспавшийся город обрушилось лето.
До поры – мой квадрат утешает меня…
ТРЕУГОЛЬНИК
Этот мальчик рисует скалу вершиною вниз.
Основание, ставшее верхом, полно людей.
Понимаю – это не глупость и не каприз.
– Если много нас, – говорит он, – мне веселей.
Что конструкция неустойчива – не объяснишь.
– Наверху есть место для всех! – утверждает он.
– Но они упадут, им больно будет, малыш!
А вершина должна быть узкой – таков закон.
На вершине стоит один. Остальные – внизу.
(Это взрослые игры клоунов и актрис...)
– Одиноко ему… – утирает рукой слезу.
… Этот мальчик рисует скалу вершиною вниз…
МЫ ИЗ СТАЛИ…
(из цикла «Это было не с нами...»)
Мы из стали.
Нас пытали, нас любили.
Мы устали. Всё простили.
Всё забыли.
Кем мы стали?
Ждём? Едва ли…
Лжём? Но – мы ли?
Всё осталось
В виде дали, в виде пыли.
Не упали. Не взлетели.
Кони в мыле…
Чуть отстали. Не успели.
Льдом застыли…
ДО ПРОБУЖДЕНЬЯ…
(из цикла «Память»)
Я помню мир свой до пробужденья,
Ещё не твёрдым, ещё не резким,
Волна предчувствий, ветров круженье,
Луны качанье на тонкой леске,
Когда и тело ещё умело
В луче пластаться прогорклой тенью,
И было лёгким, и было белым,
Умело таять и быть сиренью,
И отражаться, преображаясь,
Во всякой глади, во всякой влаге,
Из пальмы в пламя переливаясь,
Слова рассыпав по льду бумаги.
Я помню мир свой до этой тверди,
До этой чаши, набитой пылью,
До первых вздохов любви и смерти,
До этой встречи, не ставшей былью…
ЭТО БЫЛИ ЗВЁЗДЫ…
(ушедшим и любимым)
(из цикла «Иллюзии»)
Стали старыми конверты,
Отцвели до срока…
Почему вы не бессмертны?
Это же – жестоко!
Беспокоит с колыбели
Сон. Быть может, вещий.
Или – есть на самом деле
Мир, что нам обещан?
Молодая плоть планеты
Будущее помнит.
Изменённые приметы,
Ожиданий сонмы…
Волю дать воображенью –
И лететь на пламя!
Нарастает напряженье.
Ночь звенит ветрами.
Ты во что играешь, детка?
Что ночами снится?
Улетела с чёрной ветки
Утренняя птица.
Только время всё кружилось
Далеко отсюда.
Там и жизнь моя случилась –
Маленькое чудо.
Из ночных лучей, по грамму,
Странный сон мой создан…
Это были звёзды, мама.
Это были звёзды…
ИЗВИНИ…
(из цикла " Снегурочка")
Извини, что сегодня пусты ладони мои.
Остывают уголья слов, и холод в душе.
Я забыла вчера, как пели твои соловьи,
Я не помню вечерних фраз – бездушных клише.
Тишина накрывает – тонешь по самый крик.
Извини, что сегодня нет на песке следов.
Мне в глаза заглянул декабрь – сердитый старик.
Он не знает тепла. Он с такими, как мы, суров.
У растерянных донных рыб небеса во льду.
Облик облака стынет сугробом. Движенья нет.
Не замёрзни на скользкой дороге. Я не приду.
Слишком призрачен путь. Слишком белый сегодня свет.
КТО ГОВОРИЛ…
(из цикла «Иллюзии»)
Кто говорил, что нет пути назад?
Вот – город, где мне каждый встречный рад.
Засыпал парки тёплый листопад,
И свет – такой, что замирает взгляд…
Вот улица, знакомая до слёз,
Поток людской, шуршание колёс,
За тем углом знакомый тополь рос
И старый сквер с кустами белых роз…
Мой дом. Жму, замирая, на звонок.
Вот-вот раздастся топот быстрых ног,
Ещё шажок – и я увижу всех –
Родные руки и счастливый смех,
Я, плача, говорю о долгом сне,
Который жизнью показался мне,
О пробужденьи у родных дверей,
О странных миражах за сто морей,
О том, что знала: всё равно проснусь!
Мы рядом! Но… откуда эта грусть?
И где та дверь?.. Озноб. Туман густой.
Одна, одна по улице пустой,
Не отражаясь в зеркалах витрин,
Бреду среди иллюзий и руин.
Уже бегу. Лечу. А за спиной
Беззвучно исчезает город мой,
И тает на глазах любимый сад…
Кто говорил, что нет пути назад?
16.11.2011
ЗАЧЕМ
Зачем уходит почва из–под ног?
Она и так зыбка и ненадёжна…
Без неба – мрак, без тверди – невозможно,
Держись за воздух – крыльев не дал Б–г!
И долгое паденье в пустоту,
И невесомость в солнечном сплетеньи,
Обманное земное притяженье
Ориентиры сносит на лету.
Крик молкнет, спотыкаясь о порог,
И мир кружится в поисках спасенья,
Явь невесома и бесплотны тени.
И замки осыпаются в песок…
2012
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Улететь на Юпитер, оттуда – куда-то на Вегу
И блуждать по Вселенной, не помня ни лиц, ни имён,
Чтоб вернуться однажды серебряным медленным снегом,
Отрешённо летящим к земле из нездешних времён,
Из других отношений, не существовавших как будто,
Из немого сиянья и мрака развенчанных снов,
Из скитаний по вечности, там, где вся жизнь за минуту,
Где предутренний ветер всегда необычен и нов.
Захотеть оглянуться на белую дверь напоследок
И тебя угостить – щедро – зёрнами вызревших слов
Из наречия птицы, волны и качания веток,
Из напева ночного дождя и шуршанья песков.
Постепенно остынет и станет прозрачной дорога.
Только память однажды прожжёт нестерпимо и зло,
Но отпустит. Отпустит. Начнём забывать понемногу.
Мне сегодня вернуться из бездны опять повезло…
2012
ТРИВИАЛЬНОЕ
(из цикла «Дорожные песни»)
Не плакать, не жалеть!
Мы золото на медь
Меняли.
Страсть к перемене мест
Пройдёт в один присест
Едва ли.
Нам в разные края…
Был весел ты, а я
Шутила.
Брось! Нам не привыкать
Судьбу–судью сплавлять
На мыло.
Надежда про запас.
И три часа у нас
В остатке.
Что – дрожь в руке слегка
Да мокрая щека?
Осадки…
Полжизни на весах –
И ветер в волосах,
И – воля!
И целых три часа!
Каких–то три часа…
Всего лишь…
2012
ССОРА
(из цикла « Суета сует»)
После ссоры остался сор –
Среди комнаты – горстка пепла.
И окно дневное ослепло –
Первый гром упал на ковёр…
Меч упрёка взлетел, как мяч, –
И отсёк половину жизни,
А из раны открытой брызнул
Сок обиды, ал и горяч.
Перепачкавши целый дом
Вдрызг измызганными словами,
Наконец загасили пламя,
Но осталось полжизни в нём.
После ссоры остался сор –
Горка пепла среди квартиры.
Тихий час – ни вражды, ни мира
Дотлевает войны костёр…
10.01 – 06 г.
================================================================
Ведущая литературной гостиной:
Инна Костяковская — поэт, член Союза писателей Израиля.
Ведёт свой поэтический блог на медиа-портале «Киев еврейский».
Адрес литгостиной innaroz9@mail.ru,
Приглашаем поэтов, бардов, литераторов,
принять участие в проекте.
