Илана Вайсман написала книгу. И — умерла.
Книга и ее автор стоят того, чтоб о ней рассказать.
Пример сохранения культуры памяти.
Искренне Ваш — Григорий Рейхман
Григорий Рейхман, специально «Киева еврейского»
Она нам жить и помнить завещала…
… Мне не довелось знать поэтессу и писательницу Илану Вайсман при ее жизни. Поэзия — не моя стихия. Но семейная хроника времен Второй мировой войны и Холокоста в форме документального романа, ее роман, изданный после смерти родной сестрой Гилой Ятковски, не могли оставить меня равнодушным. Как историка. Как человека, «сидящего в теме» уже много лет. Именно поэтому и решил, узнав о предстоящей в Тель-Авиве презентации из интернета, ознакомиться с заблаговременно, что было лишь «делом техники». Так на моем рабочем столе и появилась «Черная слеза».
Но все же, многое узнать и понять об авторе, которого не знал при жизни, удалось в переполненном зале тель-авивского матнаса «Бейт-Барбур», на презентации - концерте. Ведущая, Татьяна Кракович, рассказывала о жизнестойкости Иланы, о ее желании, несмотря на все тяжелые испытания болезнью и инвалидностью, быть до конца полноценным Человеком. Личностью. Созидателем. А рассказ этот сопровождал на экране видеоряд из фотографий, подготовленный Виктором Глезером. Без этого представление о жизни и нравственном подвиге, а точнее, преодолении, было бы далеко не полным.
…СССР. Начало 60-х. Непростительная неосторожность. Несчастный случай. Маленькая девочка Лена Вайсман получает травму. Больничные койки, горькие расставания, тоска по дому, застиранные пижамы с печатями, анализы, почти постоянное чувство голода и одиночество, обиды и унижения сопровождали ее детство. Много лет спустя Лена, а в Израиле — Илана отразит эти переживания. В стихах. «Надоело мне спать на земле» На эти слова Элла Левински напишет песню. Но это будет позже, позже…
И в больницах, и в школе-интернате, в комсомольском возрасте испытала на себе «прелести» антисемитизма. И научилась давать отпор юным юдофобам, у одного из которых была красноречивая кличка «Бандера». И на «жидивску морду», и на удар в лицо — еще в «застойные брежневские времена» — смогла ответить:
– Если бы я могла решать, то не кинула бы тебя в Бабий Яр с евреями, которых уничтожали такие, как ты; я бы не сожгла тебя в тех печах, где сжигали мой народ, чтобы не осквернить их святого пепла. Если бы я могла решать, я бы собственными руками вырывала куски твоего гнилого мяса и кидала их бешеным собакам.
И, наконец, заорала:
– Да, я – еврейка! И теперь буду только гордиться этим, а ты – тварь…
Чем не пример еврейского достоинства, национальной самоидентификации, на воспитание которых выделяются средства различными благотворительными фондами на постсоветском пространстве и в Израиле? Не на этом ли примере сегодня следует воспитывать современную молодежь, как в самом Израиле, так и в диаспоре?..
Может, этот случай и стал для Лены «точкой отсчета», заставив спросить себя: «Кто я? Откуда? Зачем?», ответы на которые она будет искать, работая над «лебединой песней» — романом «Черная слеза»? Увы, этого мы никогда так и не узнаем…
Литературный талант Лены проявился рано, и она сумела быть благодарной своей школьной учительнице русского и украинского языков Еве Романовне Лужанской:
Не впускайте в сердце старость,
Пусть виски украсит снег,
Пусть навязчива усталость
И забыт летящий бег…
Литература стала ее поистине Судьбой. Вечер, посвященный Дню Победы, подготовленный незадолго до окончания школы, придал уверенности, сил. Она стала лидером. И помогали ей в этом и домашние – мама Нина, дрожащим от волнения голосом благодарившая всех, кто пришел почтить память дочери, младшая сестра Гила, для которой Илана была не только сестрой, но, скорее, дочерью, «доцей»…
Спустя годы, когда Гила вышла замуж и у нее родились близняшки Вики и Мики, она посвящала им стихи. Они прочитали ее стихи в переводе на иврит и английский язык.
Прозвучала и «Колыбельная для сына», посвященная племяннику Даниэлю, которые он исполнил вместе со сцены вместе с мамой.
«Спи, мой крошка, цветик аленький, Я сама едва дышу. Для тебя у Б-га, маленький, Я пока любви прошу…»
Любовь к людям, близким – таков лейтмотив ее творчества. И – поиск сил, чтобы бороться с недугом – и жить. Любить и быть любимой.
Пожалуй, период расцвета творчества Иланы Вайсман приходится на 17 лет, прожитых в Израиле. И это хорошо понимаешь, слушая звучащую со сцены песню в исполнении композитора и исполнительницы Манон Жолковской «Земля Обетованная». Манон Желковская исполнила под гитару и другую песню на стихи Иланы – «Еврейская скрипка».
Именно в Израиле талант русскоязычной поэтессы раскрылся во всю мощь. «Мой Грустный Ангел», «Звучание света», «Три Четверти Небес», а также книга стихов для детей «Для чего у кошки хвост?». Книга прозы — автобиографическая повесть «Четвертая Стена»…
Член Союза Русскоязычных писателей Израиля, член МСП «Новый Современник», «Королева Поэзии-2005», Лауреат, призер и Дипломант Международных литературных конкурсов, неоднократный член жюри Международных литературных конкурсов, ее голос звучал в передачах в открытом эфире радиостанции РЭКа, о чем с глубокой теплотой и болью вспомнил израильский радиожурналист Евсей Тростан. Стихи Иланы не только положены на музыку, но и переведены на иврит. Песню на стихотворение «Дождь» исполнил дуэт израильтян — Эли и Офира Лук.
Книги поэтессы стали востребованы читателями – единомышленниками. Ей удалось проявить свой талант, и на этот раз, организатора, сплотить вокруг себя любителей литературы. Так и появилось литературно-музыкальное объединение, которое назвала «Теплый дом». Это новые открытия, новые люди. Здесь шел открытый разговор о литературе, музыке, проходили встречи с интересными людьми. Член литобъединения «Теплый дом» Яков Лапин отметил, что в течение пяти лет Илана помогала авторам добрым советом, внушала им веру в свои силы. ««Королева поэтов» — это звание она заслужила не только творчеством, но и отношением к собратьям по цеху, своей добротой…» Литературное объединение ветеранов войны из Холона «Феникс», сказал Яков, готово организовать уголок Иланы Вайсман, сюда часто приходят те, кому она помогала добрым словом, почитатели ее таланта. Таким же почитателем таланта Иланы был и скрипач Алексей Матевейчук, в чьем исполнении прозвучало произведение Массне (партия ф-но – Светлана Литовко).
Книга «Черная слеза», вышедшая в свет благодаря сестре Гиле, была представлена в виде литературно-музыкальной композиции дуэтом «ЭЛ»- Людмилой Кленовой и Эдуардом Добрыкиным. Вместе с ними сидящие в зале совершили нелегкий путь маршрутами героев книги, двое из которых – мама Нехама и дядя Эдик, сидя в зале, смахивали невольно набегавшие слезы.
В последний период жизни, из последних сил, Илана работала, превозмогая боль, об этом говорил доктор Резник. И – держалась до конца…
Можно ли назвать роман Иланы Вайсман в полном смысле этого слова документальным? Наверное, все же, условно. Как указывает Гила, в основу легли устные беседы Иланы с матерью. Нина, ее мать — бывшая малолетняя узница еврейского рабочего лагеря Печора (нередко называемого в литературе «Мертвая петля») и Могилев-Подольского гетто Винницкой области. С другой стороны, автор сумела использовать в качестве письменного источника воспоминания и отца, одного из тех, кого в Израиле называют «беженцами от Холокоста». Будучи ребенком, он познал жестокие лишения во время бегства от нацистов из Бессарабии, потерял родителей и младшего брата. Чудом выжил, оказался в детском доме, во враждебном, жестоком враждебном окружении, именуемом нами сегодня «бытовым антисемитизмом».
С другой стороны, книгу можно рассматривать и как пример культуры памяти, второго поколения, детей тех, кто пережил Холокост, «дор шени». Дети пытаются сегодня с помощью уходящих в иной мир родителей реконструировать картину еврейского мира, уничтоженного в огне Шоа, осмыслить, оценить события прошлого и — одновременно ответить и на вопросы бытия, осознать свое место в этом мире.
Заслуга ее, как «мастера Слова» в том, что словесные описания – почти осязаемы, зримы. Со страниц книги веет тревогой, предвестием кошмаров бомбежек. Тянет трупным смрадом расстрельных рвов гетто и концлагеря, из которого Рахели чудом удастся бежать с детьми. Лучик надежды — в словах мужа, Иосифа, мужчины, еврейского солдата, готового воевать «не за коммунистов и товарища Сталина», как пытаются сегодня представить некоторые израильские высоколобые «ученые мужи», профессора. За что шел сражаться солдат Иосиф Беклер? Ответ лежит на поверхности. За свой дом, семью — жену, детей: «…Вы вернетесь, а мы очистим город от фашистских гадов…» Могилев – Подольский, занятый нацистами 19 июля 1941 года будет освобожден почти через три года -19 марта 1944 года …
«Следуя» «параллельными курсами», внимательный читатель может проследить даже по карте маршруты бегства героев книги от нацистского нашествия, а взяв в руки карту, отметить на ней «географические точки». Рахель с матерью и детьми: Могилев-Подольский – Немиров Винницкой области и – обратно. Дальше уйти не удалось. Только чудо (!) спасло от гибели в Немирове. А старый район Могилев-Подольска превратился в гетто. С забором и желтыми звездами, которые, как указано в энциклопедии «Холокост на территории СССР»(М, 2009, с.607), «носили узники с 5-летнего возраста». И — депортация в Печору Винницкой области, где на месте разрушенного санатория был создан рабочий лагерь, получивший у узников название «Мертвая петля». По данным энциклопедии, время депортации – 1942 год. Описание депортации, сцена гибели мальчика и деда, не сумевшего сберечь внука, потрясает достоверностью.
Вторая сюжетная линия «протянулась» от городка на Днестре Резины до Запорожья, оттуда до степей Сталинградской области. Можно даже составить «маршрут эвакуации», точнее, бегства от войны и Холокоста семьи Бориса Вайсмана. Родители — Биньямин и Менихэ, дети — Борис и Сюня. Волей Судьбы выживет лишь Борис. Благодаря его воспоминаниям дочь «реконструировала» обстановку в советском прифронтовом тылу, где оказались десятки тысяч беженцев — евреев. Борису было суждено потерять отца на войне. стать свидетелем смерти братишки Сюни. Позже замерзнет мать. На его пути встретились разные люди. Борис помнит, как раненый под Сталинградом русский сержант делился с ним госпитальным пайком, в то время, как еврейская мать отказала ему в помощи. Борис познал в советском тылу «прелести» антисемитского окружения – как взрослых, так и сверстников, в детском доме, а по сути, тюрьме для сирот. Его судьба — одна из тысяч. Война лишала родителей, близких, многих покалечила не только физически, но брала на излом. Часто слышим: «посттравматический» синдром»…
Книга Иланы Вайсман, по сути, завещание, написанное перед уходом в Вечность. Она уже есть в библиотеке «Яд Вашем» и отправлена в Москву, в библиотеку Российского Центра «Холокост». Гила готовит бандероль с книгой сестры для отправки и в созданный в 2008 году местными еврейскими энтузиастами в Виннице небольшой музей памяти жертв Холокоста в Винницкой области.
Книга представительницы второго поколения – детей тех, кто уцелел в огне Шоа – Иланы Вайсман, разумеется, не лишена недостатков, которые видны, наверное, больше историку – профессионалу, чем рядовому читателю. И все же, я рекомендую по возможности ознакомиться с ней. Потому как для Иланы ее выход был «делом всей жизни». Она убедительно доказала, что ее роман — ответ «на голоса отдельно взятых антисемитски настроенных политиков, утверждающих, что История Катастрофы европейского еврейства — всего лишь «выдумка хитроумных иудеев»». «Черная слеза» — не только дань Памяти, но и предупреждение - война и Холокост, трагедия Вселенского масштаба больше не должна повториться…
На снимках:
Книга.
Илана.
Мама Иланы и Гилы, Нина. и ее брат Эдик, тот самый, который в младенчестве вместе с сестрой прошел Печору…
Сестра Иланы Гила Ятковски
Зал.
фоторепортаж Григория Рейхмана, Израиль
